Про особое отношение к осужденным по статье 328

О себе

В 35 лет у меня уже 7 судимостей. Жизнь пошла так больше из-за наркотиков. Первая судимость случилась, когда мне еще и 18 лет не исполнилось. В местах лишения свободы я был только три раза. Сначала в ИК-15 в Могилеве, потом в Волковыске в ИК-11.

В ИК-15 сидят люди, которые первый раз попали в колонию, а ИК-11 — это уже строгий режим. Там находятся те, кто раньше уже отбывал наказание. Конечно, сидеть гораздо легче в местах, где нет строгого режима. Смысл режима — это посылки и контингент.

Распорядок дня

В 6 утра подъем. Буквально 15 минут есть на то, чтобы помыться. Потом у нас была проверка. Завтрак обычно проходит в три смены. Люди, которые отбывают наказание за наркотики идут первыми. В 6:10 они уже в столовой. Не знаю, как успевают помыться за это время, но условия содержания у них гораздо жестче, чем у всех остальных. Наказание, которое я отбывал, проходило гораздо легче.

После завтрака я шел в отряд, на барак. Заключенные из рабочих отрядов и те, кто отбывал срок за наркотики, шли на Промзону. Работали по 8 часов.

Денег почти никто не получал. Напротив, многие платили другим заключенным, чтобы за них отработали, потому что 8 часов в день на Промзоне выдержать сложно.

Я не работал. Должен был, конечно, выходить на два часа, но обычно платил другим, чтобы вместо меня выходили. 2 часа работы стоят 3 пачки сигарет, примерно 3 рубля (около 100 российских рублей). Те, кто отбывал за наркотики, платили 10 пачек, то есть 10 рублей. Расценки у них выше, конечно, потому что по 8 часов работают.

Сигареты в колонии — это единственная валюта, любые подходят.

В основном во всех лагерях сейчас чистят алюминий. Я уверен, что заключенные — это бесплатная рабсила для государства. Когда государственные организации делают ремонт или проводят реконструкцию, то меняют провода. А кто их будет чистить? Вот и отвозят в Промзону, где есть заключенные.

Для людей, которые отбывают наказание за наркотики, работа ужасная. Вот загонят в небольшое помещение человек 300, дадут им провод, и в таких условиях они должны его чистить. Работают в той же одежде, в которой ходят каждый день. В последнее время, правда, сделали душ. А раньше как было: возвращаются люди с работы, а на всех пять умывальников и горячей воды нет. Хотя горячая вода и сейчас есть только в бане.

ХБ-костюм дают раз в год, и сменной одежды нет. На проверке в 6 часов утра ты должен быть в костюме. Никого не волнует, что вечером ты его постирал, а сейчас стоишь в мокром на морозе. А люди в них еще и работают. «Рабочку» не выдают. Перчатки и другие средства индивидуальной защиты тоже. Все это как-то считается, но людям их не выдают.

Сейчас алюминий, насколько я знаю, чистят в каждой колонии. И не только те, кто сидит за наркотики.

Есть и другие производства: пилорама, «деревяшка». Заключенные собирают ламинат, сбивают деревянные поддоны, режут резину, склеивают пакеты. Все в одной зоне. Производства маленькие. Если я захочу работать, то меня могут перевести туда. Администрация может послушать и твою мотивацию. Работая, ты не заработаешь, конечно, но есть какие-то должности, за которые платят.

Отбой в 22:30. Свет в это время должен быть потушен, но если тебе ночью нужно включить, то проблем не возникает.

Жилье

Когда я в последний раз освобождался, в ИК было более 2000 человек, хотя рассчитана она где-то на 1500. Думаю, около 1000 человек перенаселение.

Было время, когда в бараках тех, кто сидит за наркотики, стояли койки в три яруса. Человек, который пробовал сидеть на третьем ярусе, ударялся головой о потолок. Правда, потом это убрали, потому что барак не рассчитан на такое. Даже разгрузили их немного, создали еще два отряда. Но условия остались очень жесткими.

Выглядит барак просто: коридор метра 1,5 шириной, а по бокам кубрики (комнаты). В кубриках стоят двухъярусные кровати. В нашей комнате было 28 человек.

Перенаселение было везде, но у тех, кто отбывал наказание за наркотики, в отряде рассчитанном на 100 человек будет 200. Если мы у себя еще могли встать вдвоем утром между кроватями, застелить постель, выпить чай, то у них в бараках койки стояли так близко друг к другу, что даже двоим разойтись было нельзя.

Спальное место у каждого свое, конечно, но санитарно-бытовые условия ужасные. Даже не хочу вспоминать. Не скажу, что были крысы или тараканы, но обстановка довольно-таки неприятная. Хотя тут все от самих заключенных зависит.

Правда, сейчас арестанты за свой счет делают ремонты.

Вот будут везде стеклопакеты ставить. Технически это целая пирамида. Хочу я, например, поставить стеклопакет, а администрация мне за это даст дополнительную посылку или свидание. Только на моем счету нет денег, но у меня есть сигареты. Тогда договариваюсь с другим заключенным, у которого есть деньги на счету, чтобы он сделал за меня перевод, а я ему компенсирую эту сумму сигаретами. Перевод называется «зачисление денег в фонд отряда».

Постельное белье раз в неделю можно сдавать в стирку, но тут тоже есть один нюанс: для стирки обычно используют каучуковую соду, от которой белье начинает рваться. Каждому заключенному положен один комплект постельного на 2 года. Когда ты только заезжаешь на зону, то обычно получаешь бывшее в употреблении белье, которое после нескольких стирок может окончательно прийти в негодность, а с ним ещё 2 года отходить надо. Выкручиваются: кто-то освобождается и передает свое белье другому, кому-то родственники привозят.

По температуре в помещении жалоб обычно нет. Заключенные любят свежий воздух, поэтому в комнате всегда довольно прохладно…

Деньги, цены и… диета

В целом, денежные переводы от родственников можно получить без проблем, но деньги ты забрать не можешь, снимаешь покупками через ларек. В ларьке все продают: сигареты, сало, чай, кофе. Выписываешь в бухгалтерии квитанцию и отдаешь продавщице. Цены — это отдельный разговор. Не завышены только на сигареты.

Самая простая, совсем невкусная шоколадка в прошлом году у них стоила 2 рубля. А когда приехала проверка, я видел, как снимали ценники и ставили другие. Например, я беру два килограмма колбасы по 5 рублей за килограмм, а при мне снимают ценник и она уже стоит 3,5 рубля. Кто там с кем делится, не знаю, но цены завышены.

Питание простое:

• Утром дают перловку на воде без масла, но с какой-то полынью. Это даже нюхать нельзя. Ее и не ест никто. Пришли, выпили чай и ушли.

• В обед тоже перловка, будто бы с мясом, но мяса там обычно не видно. В супе бульон есть, но тоже явно не мясной.

• Вечером снова каша. Через день рыба или яйцо.

Как я рассказывал домашним: «Бабушка свиней чуть лучше кормила». Хотя раньше и заключенных лучше кормили.

Правда, есть еще диета: я брал диету, поэтому более-менее нормально ел. Мне она по состоянию здоровья положена. На практике, даже если есть показания, в самой колонии диету вам не назначат, только если были соответствующие болезни на свободе и родственники перешлют справки.

Так, утром в понедельник у меня была манка, кружка молока, кружка чая, кусок белого хлеба и шайба масла (пекарня же своя в каждой колонии стоит), а во вторник — два сырника. В остальном питание не отличалось…

Чтобы кушать диету без справок сейчас нужно заплатить где-то 50 рублей в месяц. Хотя продавать запрещено, но обычно схема такая: у меня есть диета, а кто-то занимается спортом, заботится о здоровье. Ему хочется лучше питаться. Тогда он договаривается со мной, что я буду отдавать ему свою еду. За это дает мне 50 рублей сигаретами.

Еще можно попробовать организовать официально, но здесь нужно уметь договариваться и быть в нормальных отношениях с завхозом. В отряде все решает завхоз — это тот же заключенный, но он считается правой рукой отрядника.

Сладости я увидел только на Пасху. Каждому досталось по кусочку булки. Хотя за них мы тоже платили. Собирали деньги на изюм и другие ингредиенты. Завхоз «пекарки» сказал: «Если хотите булки, собирайте с каждого отряда по блоку сигарет».

Готовят заключенные. «Пекарка» — это первый отряд. Туда никто идти не хочет. Для авторитета это очень плохо.

Свободное время и праздники

На Новый год нам дали возможность смотреть телевизор до часа ночи или даже до двух. Праздничный стол сами готовили: купили в ларьке коржи, сгущенку, салатов наделали. И на зоне давали праздничный обед.

Карты запрещены, а в нарды, шахматы, домино можно играть сколько хочешь. Нет смысла играть в них на интерес, потому что если поймают, то сразу попадешь в изолятор. Овчинка выделки не стоит.

Иногда в зоне бывают концерты. Я раз 5 ходил. Разные артисты приезжают: исполнители шансона, были две девчонки из Минска, которые в клубах танцуют.

На концерт пойти все не могут. Зал рассчитан на 500 человек, а в колонии больше 2000 заключенных. Вот и считайте. Если хочешь пойти, то записываешься в список к завхозу. Он смотрит, есть ли нарушения. Потом это список еще и отрядник посмотрит: кого-то вычеркнет, кого-то допишет. Как правило, если сильно хочешь на концерт, то пойдешь. Но в зоне всегда есть те, кто никогда туда не попадет.

Есть библиотека. Много книг. Но ходят туда в основном «пенсионеры», а молодежь своими книжками меняется. В зоне книг много гуляет.

Сейчас народ стал просвещаться. Не «Я — вор в законе» Сухова читают, а психологию. Но тут тоже все индивидуально: кто-то любит детективы, романы, а кому-то хочется, чтобы что-то и в голове осталось. Если человек сидит 10 лет, то он не будет пустое читать, чтобы на завтра из головы вылетело.

Юридическую литературу тоже можно иметь. У заключенных на руках хватает всего такого. Много адвокатов сидит.

Обучение

Когда я был на зоне, появилась возможность получить высшее образование. Платное, кажется.

Есть еще ПТУ. Учатся там, но не сильно напрягаются. Максимум часов 5 в неделю на занятиях проведут.

Учителя все приходят со свободы. Практика для учащихся еще какая-то организуется. Даже для учебных целей компьютером пользоваться нельзя, разве что только в клубе.

Медобслуживание

За год при мне умерло от болезней 4 человека. У кого-то была пневмония, у кого-то рак.

Вот узнал недавно, что мой знакомый умер от рака желудка. На свободе умер. Его из больницы увезли.

В колонии есть санчасть, но, честно сказать, неважная. Если у меня прихватит сердце, то я каждый день должен буду ходить за таблетками. Таких больных обычно собирается человек 70 в помещении в 9 квадратных метров. Люди буквально стоят один на одном.

Не знаю, как обстоят дела с диагностикой, видел только, как снимали ЭКГ и делали флюорографию.

Попасть на обследование за пределы зоны сложно. Вот мне плохо сегодня, я получаю направление, но в очереди буду, допустим, пятым. А это значит, что попаду в больницу только через 1,5-2 месяца.

Если человеку стало совсем плохо, сознание потерял, то случается, что и на скорой увозят.

ВИЧ-статус — приговор?

ВИЧ-инфицированные отбывают наказание вместе со всеми.Специальных отрядов нет, хотя когда-то были. По отношению к ним, тут все от человека зависит. Я видел людей, которые, когда узнавали про статус, переставали здороваться за руку. Для меня это такие же люди, как и все остальные.

Ты можешь даже не узнать, что человек ВИЧ-инфицированный, если он сам тебе не скажет. Администрация тоже не делала особенных различий.

Я бы сказал, что у ВИЧ-инфицированных были свои плюсы. Во время обысков, так называемых «шмонов», в пакет к ним особо никто не лез.

Если человек захочет, он может написать у себя на бирке о своем ВИЧ-статусе, но это сугубо по желанию.

Терапию им давали каждый день. Но при мне сами же ВИЧ-инфицированные заключенные ухудшили для себя условия жизни в колонии…

Бывало, что объедались таблетками с терапии, угощали других. От них можно было какой-то приход получить, не знаю точно. Вот так дообъедались, что тот, кого угостили потерял сознание. Начальник колонии («хозяйка лагеря»), чтобы не было больше подобных инцидентов, сделал так, чтобы заключенные с ВИЧ-статусом за терапией ходили ежедневно.

Религия

С религиозными культами проблем не было. Батюшка не раз заходил, и католические священники были, и священники от протестантов. На Пасху постоянно приходят, чтобы продукты посвятить.

Помню, как один заключенный принял Ислам. Обычно на такое идут только в крайнем случае: или проигранные, или убийцы, насильники. Те, кому есть что замаливать. Хотя я не понимаю, зачем они все это делают напоказ.

Мусульмане у нас в отряде были. Человек пять, наверное. Народ, по большей части, относился к ним с пониманием. Молиться точно никто не мешал. Ну а свинину нам и так не давали, в лучшем случае курицу или странную говядину, поэтому проблем не возникало.

Наказания

Нарушение на зоне можно получить на ровном месте. Вышел в 30-градусную жару на улицу покурить в сланцах, а там начальник идет. Если у него нет настроения, может начать цепляться: «Почему ты в шапке? Почему без шапки? Почему воротничок?» Или зайдет в кубрик зимой, а в мороз все в бараке курят, чтобы не надевать телогрейки. Попадаться нельзя, если попался — точно запишут нарушение.

В ШИЗО (штрафной изолятор) сразу обычно не отправляют. Бывает так: покурил — лишили посылки, вышел в тапочках покурить — лишили свидания. Я за курево раз 5 попадался. Лишали посылок, на свидания я не ходил. Если лишать больше нечего, получишь 5-7-10 суток изолятора. Но это тоже зависит от настроения начальника.

Тех, кто сидит за наркотики, при первом нарушении сразу лишают посылки, а они держатся за счет этих посылок. Им положено три посылки в год по 30 кг, Лишится ее равносильно концу света.

В ШИЗО тебя определяют в камеру метра 1,5 на 2-2,5. Обычно в ней 2-3 человека, но бывает по-разному. Костюм хлопчатобумажный дают. Сесть днем можешь только на пол. Сидеть очень жестко. Хотя камеры в ШИЗО разные бывают, но в чем особенность: сколько бы человек с тобой в камере не сидело, вам все равно будет тесно.

Написать жалобу можно без проблем. Юристов на зоне хватает. Вопрос в том, выйдет ли она. Конверт же отдаешь незапакованным. Потом вызовут и скажут, чтобы не занимался ерундой.

Хотя если очень надо отправить, то найдешь, как это сделать, но точно не по процедуре.

Телефоны и стукачи

Мобильные телефоны на зоне плавали. Как-то проносили. Через свидания, в основном. Знаю, что были у людей, которые сидели за наркотики. Но мобильником можно пользоваться, только если о нем знаешь ты один. Никому нельзя говорить.

Вообще каждому заключенному положено 5 разрешенных звонков в месяц. Обычно хватает. Если что-то экстренное случилось: ребенок родился, день рождения, то можно написать заявление, тогда без проблем разрешат позвонить.

С плавающими телефонами не договоришься. Боятся. Стукачей хватает. Мне кажется, что через одного. Особенно среди тех, кто на должностях сидит: завхозы, председатели комитетов, есть и такие, у кого в бумагах написано, что сотрудничает с полицией.

О других заключенных

На зоне можно найти кого угодно. Такие люди сидят! Директора заводов, мясокомбинатов. Все знают, кто они. Человек, который на свободе занимал высокое положение, не будет там себя плохо чувствовать.

Даже пенсионеры хорошо сидят. У него пенсия 400 рублей: 200 потратит в лавке и ему этого хватит для комфортной жизни, а остальные еще будет домой отсылать.

Все нормальные должности на зоне занимают люди, которые и на свободе занимали должности. Везде так. В клубе работают, в комитетах. У тех, кто работает в клубе, есть доступ к компьютеру. Ставят фильмы, программы, музыку.

Друзей в зоне заводить нельзя. Неправильно это. Хотя когда сидишь, обычно с кем-то кушаешь. Как правило, это 2-3 человека. Называются семейные. В основном земляки так сходятся.

Обычно ты с кем-то общаешься какое-то время, а потом он приглашает тебя покушать. Дальше вы будете делиться посылками, другими вещами. Хотя каждый сам решает, делиться ему или нет. Есть и те, кто никогда не делится.

К темнокожим в целом нормально относились. Правда, я за все время только одного видел. Он дрова тогда колол. Я только удивился.

Люди с психическими заболеваниями, как и ВИЧ-инфицированные, отбывают наказание вместе с остальными.

У нас был один такой человек в отряде. Он в колонии постоянно ходил в очках от солнца. Его уже даже полиция не трогала. Мог разогнаться и удариться головой о стену. Давали ему что-то там весной и осенью во время обострений, но плохо помогало.

Был случай, когда пришел в лагерь новый заключенный. Побыл на карантине, сидим общаемся, а человек в очках поворачивается к нему и говорит: «Я тебя убью сегодня». Ходили в санчасть, чтобы ему таблетку дали. Не убил никого, но было страшно.

К людям, которые отбывают наказание за наркотики, администрация относится жестче и режим у них тяжелый. Сидят отдельно от остальных. У нас для них было отведено два барака. Не выпускают никуда. Если мы могли куда-то сходить, к тем же ребятам в гости, то у них такой возможности не было.

Как правило, это молодые ребята до 25 лет, а сроки у них лет по 10-12. Хотя среди других заключенных, они едва ли не элита. Деньги обычно есть. Мать или молодая жена последнее отдаст, чтобы ему нормально сиделось.

Люди разные сидят. Кто-то с 1998 года сидит. Сел чуть ли не в Советском Союзе, а теперь телефоны, гаджеты. А у него уже ни здоровья не осталось, ни крепкой психики. Был человек, который из 14 лет отсидел 7, а потом пошел на Промзону и повесился. Кто знает, что было у него в голове?

А вообще, каждого человека можно съесть. И съедали. Свои же, не администрация. Все проблемы создают заключенные сами себе.

Работники колонии

В каждом отряде есть отрядник и оперативный сотрудник. Оперативный сотрудник может быть один на два отряда. Это офицеры.

Когда я был последний раз в ИК-11, оперативному сотруднику было 22 года, лейтенант. Для меня и еще примерно для половины отряда он считался нормальным, для остальных был плохим. Всем хорошим не будешь. В это время тот, кто был для меня плохим, считался нормальным для других заключенных.

Физическую силу сейчас не применяют. Называют на Вы. Уже научились.

По большей части кулак в зоне не гуляет. Вопросы решаются через определенных людей. Их называют блатными. Но тут и от полиции многое зависит. «Блатные» помогают поддерживать порядок и предотвращать рукоприкладство, поэтому обычно полиция в них заинтересована. Иначе будет так: сегодня я дам кому-то в глаз, а его жена позвонит в какой-нибудь департамент и завтра в колонию приедет проверка. Этого не хотят.

О зависимостях

Обычно в лагеря приезжают уже «чистые». Я сам не раз из наркотической зависимости в тюрьме выходил «насухую». Там это легче. С алкоголиками немного по-другому: им могут где-нибудь боярышника налить.

Если захотеть, то в тюрьме абсолютно все можно найти.

Было время, когда я и в СИЗО один пил водку.

Помню, году в 2013-2014 полиция нашла в холодильнике на зоне водку в стекле. Значит, милиционер и принес. Сейчас по-другому стало. Уже даже горсть семечек черных, которых нет в ларьке, тебе никто так просто не пронесет.

Обычно носят работники колонии из гражданских. И администрация, как правило, в курсе.

Про переводы и проигравшихся

Иногда переводят в другую колонию, если есть угроза жизни заключенного, если проигрался, подельники не должны сидеть вместе. Хотя каждый перевод для администрации – это тоже плохо. Для него нужны основания. Того, кто проигрался, перевод не спасет и деньги все равно придется отдавать. Тюремное радио очень быстро работает. По большому счету, будешь мыть тарелки и деньги можешь не отдавать.

Проигравшийся становится фуфлыжником. Если он мне проигрался, то я могу его даже продать. Вот должен он мне 300 долларов. Говорю кому-нибудь: “Вася, вот человек за 300 долларов”. Вася даст мне 300 долларов, а фуфлыжник будет Васе стирать и мыть тарелки. И он будет это делать. Может пойти в милицию, но тогда станет стукачом.

Отработать долг можно. В крайнем случае, ему могут поставить запрет на игру. Но это последняя стадия. Комнату будет мыть бесплатно. Может отдать посылку за долг, но фуфлыжником уже навсегда останется. Мыть больше ничего не будет, но если я сяду с ним играть, то не заберу деньги, если выиграю, потому что знал, что он фуфлыжник и сел с ним играть.

Иерархия

Есть черные и красные зоны (черный — контролируемый криминальными элементами, красный — контролируемый сотрудниками правоохранительных органов). Но тут все относительно. Считается, что черные и в Беларуси есть. Их элементы точно есть везде. Но часто всем руководит полиция, поэтому тут все сложно.

Никому этого не пожелаю, но разобраться в структуре зоны можно, только там побывав.

Если у тебя есть деньги, то сидеть будешь с комфортом, хотя и не будешь считаться авторитетным. Авторитетный человек может сидеть с пачкой сигарет и коробком спичек, но к нему будет и полиция прислушиваться.

Ты приезжаешь на зону и подстраиваешься. Получаешь распорядок. Систему ты эту не сломаешь, потому что ей не один десяток лет. Адаптироваться не страшно. Обычный коллектив. Да, особенные условия, а в остальном все также.

Выше всех в иерархии находится вор. Воры по сути не сидят. Я придерживаюсь точки зрения, что в Беларуси вор сейчас один. За границей есть другие.

Потом идут положенцы. Они сидят. В зоне обычно 1-2 положенца, но может и не быть совсем. Положенцы шагают от вора.

От них идут бродяги. Это те же блатные, которые обычно решают проблемы. Если кто-то неправильно поступил, приходят блатные и могут завести его и побить, но не убьют конечно. В таком случае, человек будет знать, что получил за дело. Блатные хотят попасть к вору и двигаются в воровскую семью к положенцам.

Дальше идут мужики, т.е. все остальные. Фуфлыжник тоже мужик. Он может и порядочный, но проигрался. Ты можешь с ним и чай пить и брать у него что-то, только не можешь с ним играть.

Крысой считают того, кто украл. Ниже всех стоят петухи.

Петухи и кружки

Как вы уже поняли, туалеты моет петух. Каждый арестант платит ему за уборку. Стоит это, кажется, 10 сигарет. В сумме у него нормально выходит. Он и сидит за отдельным столом. Спит на отдельной кровати. Ты никогда ничего не возьмешь у петуха, можешь ему только что-то дать: сигареты, мыло. Если взял хоть что-нибудь, то автоматически становишься петухом. Он везде идет последним. В отряде таких людей может быть несколько.

Попадают в петухи по-разному: кто-то уже имеет клеймо, кто-то идет по статье за изнасилование, но здесь все неоднозначно, потому что разные бывают изнасилования.

Человека никто просто так не загонит в этот гарем, потому что точку должен поставить тот, кто имеет авторитет. Обычно приходит кто-то со статьей за изнасилование и попадает «на кружки», то есть он ни к петухам не относится, ни к мужикам. По нему не поставили точку.

При мне человек 4 года ждал своего разбирательства. Думаю, что это даже тяжелее, чем быть петухом. Брать у него тоже ничего нельзя. Этот человек разбирательства дождался, стал нормальным. И к нему начали по-другому относится.

В тюрьме есть правило, что нельзя в туалете поднимать никакие вещи,даже свои, если упали. Поднял — автоматически становишься петухом. Упала у кого-то зажигалка в туалете, он поднимает, а второй заключенный заходит в этот момент и видит, что тот поднял зажигалку.

С деньгами не все так однозначно. Как бы их тоже поднимать нельзя, но деньги на зоне — это запрет, а запрет не парафинится, поэтому поднимать можно.

В целом, ты можешь поднять что-то и в туалете, если уверен, что сможешь это разогнать. Спросят, почему поднял, скажешь, например, что последняя зажигалка. В первый раз простят.